«Что я здесь делаю?» - этот вопрос, обязательно с интонацией задолбавшегося жизнью трудяги, Окто задавал себе на протяжении уже пары дней. Жизнь его в последнее время приобретала все новые и новые яркие направления, и если еще несколько суток тому назад он помогал Ноэль и какому-то парню, имя которого уже успел забыть, - хотя, нет, вру, его точно звали Уилл! - с призывом маленького домашнего питомца, а сейчас... Сейчас препод по профессии, он сопровождал некую большую шишку, имеющую для Реддингтона примерно такое же значение, как сорт сыра, что он нарезает каждое утро себе на бутерброд. Конечно, можно притвориться, сделать вид, что все эти приключения — часть коварного плана, дьявольской схемы, завершающейся чем-нибудь эпичным, в идеале — убийством дракона, но на самом деле причина появления Окто в рядах охранников была куда прозаичнее.
Ему нужны были деньги. Да, вот так вся романтика колдунов и ведьм рушится об суровые реалии жизни, как волны разбиваются о скалистый берег. Конечно, Туманник тратился на еду  и кров меньше, чем иные преподаватели, но учитывая тот факт, что он еще и параллельно пытался откладывать на поездку, которую планировал уже несколько лет, намереваясь устроить свою экспедицию, с блэкджеком и сильфами, а не покатушки со студентами благодаря финансированию академии, финансы его большую часть времени пели романсы. И, не смотря на то, что в любой момент Реддингтон мог залезть в свой тайник, достать пару камушков (а к этому моменту все золото он успел перегнать в драгоценные камни, которые проще и хранить, и переносить, да и обесцениванию они не подвержены) и поужинать вдоволь в каком-нибудь ресторане, совесть не позволяла ему так поступить, старательно заставляя его соблюдать свои же правила и жить, практически, на хлебе и воде. И сыре. Ну, по крайней мере работа на полставки добавляла ему хоть немного карманных денег, и этого, в данных реалиях, уже было достаточно.
Надо сказать, устроился работать именно охранником, и именно Хоэнхэйма, Окто случайно. Пришел на биржу труда, заполнил анкету, тут же выбрал первое попавшееся направление, и вот он уже стоял посреди толпы из довольно таки брутальных на вид мужиков, и хотя среди них и была парочка магов, Реддингтон выделялся на фоне всей этой толпы ну совсем уж явно. Плюс, вполне возможно, и сам наниматель вспомнил, что видел этого забинтованного мужика не раз в стенах академии, да еще и на протяжении нескольких лет, что говорило о том, что он либо неуч, что вряд ли, учитывая заявленный в анкете возраст, либо довольно таки неплохой колдун. Лишних вопросов на тему внешности ему тоже не задавали, и уже к десятому июля, каждый четверг, пятницу и воскресенье Окто приходил на свою подработку, наряженный в темную робу и обернутый вокруг шеи цепью, словно шарфом — в конце концов, стиль одежды пришлось чуть-чуть изменить, мало ли кто из студентов узнает его в его же наплечниках и капюшоне, а вот на темную личность в черной мантии и с массивной цепью, оканчивающейся еле заметным каменным шипом, вряд ли бы кто стал долго обращать внимание. Такой и по лицу может ударить. Фаерболом, например. Или цепью.
Так или иначе, сегодня был вполне обычный день подработки. Точно так же Окто бродил за Рэкстальфом, стоя обычно по правое плечо от него и засунув свои руки в длинные рукава мантии. Следом за ним — еще двое мужчин, обычно менявшихся изо дня в день, следуя какому-то своему графику, который Реддингтон так и не успел пока разгадать — единственное, что он знал, так это то, что усача, что стоял прямо за спиной мага, звали Томас. А еще был секретарь, но из-за своего массивного капюшона, закрывающего почти весь обзор и практически возводящего Окто в титул Владыки Ситхов, Туманник его разглядеть так и не смог. Очки — две толстые линзы в бронзовой оправе на широком кожаном ремне, больше подходящие для защиты глаз во время алхимических экспериментов — тоже не особо помогали, даже в магнетитовых бинтах Реддингтон видел не хуже, а этот аксессуар был скорее для вида, мол, этот парень в капюшоне тоже имеет глаза. И вроде бы даже дышит... Словом, весь свой гардероб в этот раз Окто подобрал таким образом, чтобы выглядеть максимально похожим на черного волшебника, и, по-видимому, человека, а не на разумное облако магического тумана.
А еще он молчал. Брутальные темные волшебники, помогающие корпорациям зла, всегда должны быть молчаливыми и угрюмыми, думал преподаватель, надевая сегодня свои "угрюмые" перчатки с шипами на костяшках.

В какой-то момент Реддингтон почувствовал, как его сердце замерло. Не то, чтобы оно было у него сейчас, не то, чтобы оно было у него с рождения, ибо некоторые люди вообще сомневаются в наличии органов у слизняков, но холодок, пробежавшийся по спине Окто в тот момент, когда его наниматель отозвал остальную охрану, ясно дал понять Туманнику, что если бы у него была качающая кровь гигантская мышца, то именно в это мгновение она бы остановила ход. Конечно же, чувство это сразу же прошло, но оставшийся осадок заставил мага ненадолго остановиться, покрываясь иллюзорным холодным потом и заставляя пропустить все слова Хоэнхейма мимо ушей — Окто даже не понял, как оказался с ним в одной комнате.
Интуиция? Ни в коем случае. В тот момент маг даже не догадывался о возможном нападении. Шестое чувство у него, конечно, было развито, но не настолько, чтобы почувствовать убийственное желание Гаррета, находившегося в этот момент на улице. Скорее, это было даже не предчувствие, а мысль о том, что в этот момент, а точнее, за несколько миллисекунд до того, как Хоэнхейм открыл рот, жизнь Окто остановилась на несколько... Секунд? Часов? Лет? Реддингтон не знал, насколько долго, но осознание того, что его поставили на паузу, а затем снова запустили, и пусть вместе с ним на этой же паузе просидел весь остальной окружавший мир, заставило его разум на какое-то время окунуться в океан фатализма, депрессии и самобичевания. Благо, этот же разум уже был натренирован множеством прожитых чужих жизней, о которых Окто распространялся все меньше и меньше по мере набора лет, и из пучины размышлений он вышел довольно таки быстро, вдруг осознав, что, наверное, его работодателю таки надо будет что-то ответить.
Согнув руку в локте, мужчина в балахоне молча оттопырил большой палец и, судя по всему, высказал что-то вроде согласия на предложение выпить. Проблема была в том, что вопроса Реддингтон не слышал, поэтому, не смотря на положительный ответ, поведение колдуна выглядело немного странным — он просто подошел к кушетке, что стояла напротив бара, сел на нее и, судя по всему, задумался о чем-то своем, положив локти  на колени и чуть сгорбившись. Вид у единственного присутствующего охранника был довольно таки несчастный, и это можно было заметить, даже не смотря на то, что лицо его полностью закрывали бинты. Ожидание и шуршание бумаг тоже на пользу Окто не пошли, ибо через какое-то время мысли его ушли в совершенно непонятные дали, постепенно превращаясь из беззвучных метаний  в еле слышимые бормотания
- Надо что-то делать, как-то подогреть интерес — шептал себе в капюшон колдун, прикрывая лицо правой рукой и одновременно опираясь на нее — На все должна быть причина, что я тут делаю, в конце концов? Есть ли в жизни твоего персонажа что-то более интересное, чем то, чем он занимается на данный момент, и если да, то почему ты это не описываешь вместо его нынешней истории? -
Будь Реддингтон в Академии, он бы занялся исследованиями. Он все еще хотел разобраться с родом Кивела, все еще хотел попробовать сделать эликсир бессмертия\мучительной_смерти (да, название рецепта было написано именно таким образом, когда преподаватель его нашел), все еще хотел попробовать испечь то имбирное печенье, о котором говорила мисс Пант, и рецептами которого уже успела достать несколько преподавательских составов. Словом, вещей, которыми можно заняться, было целое море, и именно в такие моменты, когда нужно было просто ждать, без какой-либо деятельности, у Реддингтона сдавали нервы, как у ребенка с синдромом дефицита внимания.
- Черт возьми, что я вообще тут делаю? - спросил он себя вслух, поднимаясь в кушетке и осматриваясь — взгляд его упал на двух сидящих людей, Хоэнхейма и его секретаря, имени которого маг не знал. Этим парням явно не было скучно — как и Окто, они находили интересные вещи в бумажках, но если Туманник смотрел на формулы и видел их потенциал, то что видели, глядя на совершенно пустые, в магическом смысле, пергаменты эти люди? Доходы и расходы? Товарно-денежные отношения? Торговля никогда не увлекала Реддингтона, но, быть может, сегодня как раз был тот день, когда ему стоило ей заняться? Походив по комнате туда-сюда несколько раз, сложив руки за спиной и не в силах больше слышать это еле заметное шуршание, раздражавшее будто тиканье часов или стрекот цикад именно в ту ночь, когда ты не можешь заснуть, Окто махнул рукой, оставляя на полу некое подобие руны-сигнализации, оповещавшей о появлении неприятелей в помещении, после чего буркнул под нос что-то вроде «Я буду снаружи» и вышел в коридор. Прильнув спиной к двери и еще раз вздохнув, Туманник смирился — нет, сегодня, определенно, не тот день, когда он будет учиться торговле. Определенно.