Итак, давайте-ка пораскинем мозгами вместе с Беном. Первый вопрос, которым тот задавался, выходя из особняка Могрейн и встречая лицом норовящий сорвать с него кепку ветер, ничего, кроме улыбки, вызвать не мог. Снова и снова повторяя вопрос про себя, Король Червей чувствовал, как губы его дрожат, едва сдерживая сбивающий дыханье хохот. Неужели его, всего такого с ног до головы удалого да мифического, одурачила Судья, как она это проделывала едва ли не с каждым, научившимся чтению, но не законопослушности и манерам? Недоразумение и только, ведь все должно было случиться наоборот - говорила гордость. Но голос ее был даже не шепотом, а легким шорохом в движении обветренных губ, чей силуэт незрим в самых темных глубинах сознания. Громче всех полыхали и ревели праведным пламенем слова истины. Может, наш герой лишь старался себя утешить, полностью им доверяя, но все же... Был ли у него иной выбор? Мог ли герой городских легенд, молвящих с придыханием о благородстве, рискнуть жизнью доброй женщины, поставив превыше ее блага свое самомнение? Справедливости ради стоит сказать, последнее изредка беспокоило Бакли, а Могрейн не считали ранее упомянутой доброй женщиной даже те, кого она оберегала от произвола силы и торжества безнаказанности, кои и наступали неумолимо в ее отсутствии. Подобно тому, как обещала многим, она обещала Королю Червей спасение, и он, в свою очередь, искренне возжелал ответить ей тем же хотя бы раз, пока выдалась таковая возможность, редкая, словно сама правда о жестокости во благо невинных, к которой не прибегал даже Король Червей, но которой эта отчаянная красотка не сторонилась. Только вот в его заботе она, похоже, не нуждалась, а взамен просила о встрече с неким доктором. Чем врача может заинтересовать личность вора и разбойника в маске, своими подлыми деяниями заслужившего приз зрительских симпатий из рук честных обитателей столицы и мира за ее пределами? Вот где вопрос поинтереснее.Пока придурковатого вида увалень, придерживая кепочку, самым нахальным образом обгонял даму нетвердой походки, в голове его шумно роились мысли и возникали картины ужасных медицинских опытов над несчастным, ни в чем не повинным оборотнем. Прямой диалог с собственным воображением - штука ни с чем не сравнимая по интересности, однако сию секунду таковая практика оборачивалась для Бенджамина риском поменять свое благоприятное отношение к делу лекарей.
- Скорее всего, я просто выдумываю, и обстоятельства куда как более невинные, чем я склонен себе представлять, - Сказал себе Бакли напоследок и вдохнул полной грудью сладкую свежесть ночных миазм.
Они прибыли на место встречи. Стоило оглянуться на Могрейн, и ее правдоподобная актерская игра пробуждала в Бенджамине острое, почти непреодолимое желание взять девушку под руку и оказать поддержку в борьбе с силой притяжения. А замысел Судьи, не стоит забывать, был хорошо известен Бену с ее же слов. Теперь всего-то навсего  надо дождаться появления Ленартса. С его стороны было бы лучшим решением всегда оставаться неподалеку, а реакцию громилы на внезапное исчезновение сообщника из поля зрения оставалось только предвосхищать, ведь они не договаривались так. А Лео не такой тупой, как может показаться - отчасти справедливое утверждение Бакли держал в своей голове как факт, но нерадивого коллегу по ремеслу отнюдь не переоценивал, как и не был склонен забывать о его бесспорных талантах.

Отредактировано Benjamin Buckley (2016-08-04 16:36:50)