Сегодня улицы столицы были особенно опасны. Дело было не в каком-то особом празднике или фестивале, после которого на улице оставалось множество пьяных людей. Какие либо спортивные мероприятия, разделяющие город на два враждующих лагера, также были совершенно ни при чем, потому как сегодня не было никакого важного матча, ну, по крайней мере, за исключением тех, что собирали дворы, но никак не кучи народа. Дело было даже не в каком-либо растущем уровне преступности или похожей статистики, собираемой по всему городу.
Дело было в одной единственной особе, чей крик вперемешку со смехом раздавался попеременно на каждой улице на пути от южной части города к центру, где жила Карин. Потому что этой особой была Софи, решившая, что сегодняшний день будет отлично подходить для того, чтобы потратить время на себя. И в списке дел «для себя» уже давно была одна вещь, которую капитан корабля откладывала изо дня в день, просто потому, что для того, чтобы ей заняться, надо было потратить действительно целый день.
Сначала добраться до южного района. Найти одну лавку. Вторую. Третью. Проконсультироваться, выслушать разные версии, разных продавцов, разные мнения. В конце концов, составить свое, и, ругаясь про себя и свою расточительность, достать кошелек. И выложить кучку денег. А потом поехать.
Ладно, в случае Софи, не «поехать», а «попытаться поехать», потому что за всю свою жизнь та так ни разу и не нашла в себе силы и время, чтобы сесть на велосипед. Это, была, конечно, не единственная проблема в ее жизненном пути, но, когда ты несешься вниз по мостовой, судорожно пытаясь понять, как тебе ехать дальше и остановиться, единственное, что приходит в голову — это ругать себя за то,что решила научиться ездить на этом сборище из железа и чего только не самостоятельно. Без чьей либо помощи.
Следом,обычно, идет мысль, что, быть может, куда проще будет добраться до дома пешком, просто везя эту штуку за руль. Но, нет. В конце концов, деньги уже были потрачены, и хотя кожа на коленках уже была сбита после двух падений, Фьюз продолжала крутить педали, теша себя мыслей о том, что, кажется, у нее наконец-то начало получаться.

Спустя час после прихода Карин раздался стук в дверь. Не вполне обычный. Благо, не тот скромный-скорбный, которым обычно стучат те люди, что сообщают вести о чьей-либо кончине. И не вполне обычный стук, когда хотят сказать «впустите, пожалуйста». Что действительно странно, он не был похож и на те панические попытки выбить дверь, войдя домой после того, как промок под дождем. Нет, это было что-то радостное. Что-то радостное и одновременно неистовое, будто в дверь дома Карин молотил развеселенный клоун, жаждущий сообщить немому доктору о том, что та выйграла поездку на слоне, бесплатный месячный запас сладкой ваты и еще два десятка воздушных шариков. И, что самое феноменальное, он не стихал. От слова совсем. Будто за дверью стоял не просто клоун, но клоун с автоматическим молотком.
Правда, когда дверь открылась, на пороге в итоге оказался не гиперактивный клоун. А Софи. Улыбающаяся до ушей, явно радостная, правда, дрожащая скорее не от радости, а из-за того, что стандартный набор одежды вида кофта-рукава-штаны, был абсолютно промокшим. И все же, она улыбалась, держа при этом руль велосипеда, что стоял рядом.
- Я знаю, что ты скажешь, но ты не поверишь, как это круто. - тут же выпалила Фьюз, явно собираясь поделиться всеми своими чувствами в ближайшие несколько секунд. Миллисекунд.
- Короче, я решила тебя не ждать, и прокатилась с со Святого Аврелия до дома, и там потом еще дождь начался, но это все не важно, потому что, КАРИН, ГОСПОДИ, ПРОСТО ПОКАТАЙСЯ НЕМ. - последние слова были сказаны явно без оглядки на здравый смысл, учитывая, что к этому моменту Фьюз отпустила руль, согнув руки в локтях и сжимая кулаки, что выдавало просто невероятные уровни возбуждения, которые, правда, немного снизились, когда никем не поддерживаемый новоприобретенный велосипед рухнул на крыльце, заставляя Софи подпрыгнуть и испуганно взглянуть на него, после чего так повернула голову сначала к Карин, затем снова к велосипеду:
- Эм, щас, погоди, я только подниму его... -
Кажется, ее совсем не волновал ливень. И тот факт, что когда Фьюз попыталась поднять свой новообретенный транспорт, со стороны капитана раздался довольно громкий «АП-ЧХИ».

[icon]http://s8.uploads.ru/dV4Wb.png[/icon]
Все же, это были довольно странные отношения. Нет, конечно, сами по себе они были довольно логичными и правильными, без какого-то вредного для партнеров поведения, или же плачевных последствий. Странность, скорее, заключалась в том, что сами по себе эти двое были совершенно другими людьми. По крайней мере, в те моменты, когда Фьюз замечала Карин за общением с другими людьми, та была просто неузнаваемой – точно такой же, как и в первый день их встречи. Возможно, ее можно было бы назвать скованной и осторожной, но в то же время Софи видела ее скорее как крайне серьезную, и хотя в те моменты, когда они оставались вдвоем, доктор Саммерсет заменялась крайне милой Карин, эта самая серьезность нет-нет, да все же проявлялась. И проявлялась практически во всем, в том числе в поведении.
Фьюз же… Ну, у нее, честно говоря, слетала крыша. Потому как если при том же самом общении с другими людьми, держалась она крайне робко, как только рядом не оставалось никого, кроме любимого доктора, стеснительная и тихая капитанша, явно недолюбливающая физический контакт, преображалась. То ли потому, что ей хотелось казаться такой же милой и заботливой. То ли потому, что рядом с Карин ей просто чувствовалось посвободнее. А может просто потому что Саммерсет была для нее крайне близким человеком, притом, близким настолько, что раньше таких близких людей у капитана Стрекозы вовсе не было. Бездна его знает, честно говоря, но и выбивать из самой себя ответ на этот незаданный вопрос желания не было. Потому как Софи вполне могла довольствоваться тем фактом, что они вместе.
Да. Этого вполне было достаточно.
- Д-да… Просто я очень хотела тебе его показать, и не оставаться же мне было в ангаре.. - начала виновато кэп, чуть склонив голову, сложив брови домиком и руки в замок, однако, как только последовали объятия, вся эта виноватость довольно быстро испарилась. В основном потому, что думать о том, что она сделала что-то не так, сил уже не было, когда рядом была Карин, да и Фьюз всегда считала, что такими моментами лучше наслаждаться без задних мыслей о каких-то проблемах.
По этой же причине на мокрую одежду та не особо старалась обращать внимание, и когда записка легла ей в ладонь, с текстом, подразумевающим определенный уровень строгих наставлений, Фьюз лишь улыбнулась, кивнула и довольно быстро убежала наверх, со словами:
- Я быстро, туда и обратно. -
И… Действительно. Топот удаляющихся шагов, минутка тишины, затем топот уже приближающихся, принадлежащих все той же девице, слегка сменившей одежку со старой кофты на не менее старую рубаху с длинными рукавами, в то время как на смену штанам пришла длинная юбка, в которой Софи смотрелась как минимум комично. Но, по ее же мнению, это была вполне “домашняя” одежда, которую, к тому же, капитан никогда не носила на корабле. Возможно, потому, что в юбке особо не полазаешь по машинному отделению. Или еще где. И только очки все так же оставались на ее макушке – их положение, казалось, было неизменно.
- О, ничего себе ты быстрая. - бросается комментарий на тему скорости Саммерст в плане заваривания чая, однако, еще до того момента, как Софи успевает продолжить, на лбу появляется довольно четкое ощущение прикосновение, и заторможенный разум только спустя какое-то время начинает подсказывать, что Карин в крайне редких случаях пытается ощупать чей-либо лоб, да к тому же с таким обеспокоенным видом. Более того, обеспокоенным видом, который после этой самой процедуры еще и сохраняется.
- Что-то не то? - переспрашивает Софи, точно так же с недоумением прикладывая ладонь к своему лбу, будто надеясь, что она что-то почувствует, но, конечно же, ничего кроме своей “обычной” температуры, Фьюз не засекла. А вот что засечь можно было очень легко, так это то, как качнулась куда-то вперед комната. Точнее, это засекла только рыжая девица. Карин же увидела, как Софи резко наклоняется чуть-чуть назад, после чего восстанавливается и с недоумением, а затем быстропроявляющимся разочарованием смотрит на дока:
- Не надо было ехать под дождем, да? - вопрос, заданый исключительно ради того, чтобы Карин закатила глаза, вслед за которым пошла в ход еще одна фраза, опять же, наполненная скорбью и печалью – Ну вот, теперь опять отлеживаться в кровати… -
Отчаяние только начало набирать обороты, как вдруг уже успевшая опустить взгляд и начать грустить Фьюз вдруг взглянула на Саммерсет с таким взглядом, будто  она только что поняла что-то крайне важное и невероятное, после чего на лице ее проступил румянец, а взгляд стал слегка смущенным
- Хотя… Если ты будешь за мной ухаживать, то я даже буду рада, что заболела. - затем снова резкая перемена в сторону отчаяния, потому как Фьюз прекрасно знала, что Карин вполне может вытянуть карточку “Давай сама”, оставить пару склянок с чем-нибудь горьким и убежать по своим, рабочим, делам, и уж точно не сидеть сиделкой – Эм… Ты же… Не бросишь меня, правда?… пчхи. -
Последнее “пчхи” не было чихом. Оно было произнесено. С явным желанием сделать вид, что, да, Фьюз действительно болеет. И что ей нужно внимание. Исключительно со стороны Карин. И в исключительно большом количестве.

Для человека с температурой и начальной стадией простуды Фьюз была все же довольно активной. Вероятно, адреналин в крови от поездки под дождем еще не совсем выветрился, потому как той хотелось прыгать при каждом прикосновении Карин. На одном месте прыгать. Чего делать Софи, конечно, не стала, но очень хотелось. Вместо этого она просто позволила себе расплыться в улыбке, потому как поцелуй, даже в щеку, уже был достаточно приятной вещью, чтобы настроение взлетело вверх.
Подобная беззаботность была редкостью. Притом, для обеих из них, учитывая тот факт, что только дома Фьюз и Саммерсет могли вести себя относительно раскованно. Карин была врачом, и беззаботность на ее работе могла стоить кому-то… Честно говоря, Софи не знала, чего именно стоить, учитывая, что обе они не рассказывали о совершенно чудовищных случаях, но, опять же, примерно могла представить, с чем Карин приходиться иметь дело. Сама же немая врач тоже, вероятно, была осведомлена о том, с какими ситуациями работать Софи. Потому что вырезать из памяти бегущую, измазанную в масле, рыжую девицу с довольно массивным гаечным ключом наперевес, на ходу кричащую “ВСЕ В ПОРЯДКЕ НЕ ВЫХОДИ ИЗ КАЮТЫ ПОЖАЛУЙСТА” тоже довольно трудно.
Да. Они могли быть серьезными. Они могли быть очень серьезными и очень ответственными, но, обычно, дома это как-то особо не проявлялось, и по крайней мере для Софи сегодняшний день в этом плане никак не отличался.
А потом ей дали записку. “Овсянка”.
Фьюз выругалась. Не вслух. Про себя. Потому что ругать чужую стряпню – к беде. Ругать еду, приготовленную Карин – к очень плохому настроению. Тем более учитывая тот факт, что Софи прекрасно знала – Саммерсет готовит лучше нее. В разы лучше нее. Проблема была в том, что общение с овсянкой, начатое еще с приюта, у Софи было не слишком позитивное. Вообще не позитивное. И каждый раз, когда Карин предлагала эту самую кашу в качестве еды, в голове капитана срабатывала довольно печальная ассоциация с серой однородной массой непонятно чего, которую подавали в приюте. И которую заставляли есть.
Фьюз сглотнула. Затем подняла взгляд на уже стоящую к ней спиной хозяйку дома. Улыбнулась.
“Да не, все будет в порядке.” - снова про себя произнесла рыжая и, шмыгнув носом, сняла с макушки защитные очки, которые были на голове даже после смены одежды. И с которыми Софи крайне редко расставалась.
- Только если с ветчиной. - и с этой фразой рыжеволосая чуть ли не материализовалась рядом с Карин, держа в одной руке чашку с чаем, которую капитанша пыталась осторожно выпить, не спалив себе небо, а во второй кусок мяса и нож. Который, немного поосвободив руки, Софи тут же пустила в ход, нарезая ветчину на крохотные кубики, которые затем собиралась кинуть себе в кашу. Что, в каком-то смысле, было довольно странно, но, похоже, работало в случае Фьюз.
- Кстати, как прошел твой день, милая? - не отвлекаясь и не бросая взгляд в сторону Карин, спрашивает девица с все той же улыбкой, прекрасно помня тот случай, когда, опять же, нарезая что-то, она отвлеклась, повернула голову к Саммерсет, а когда повернула ее обратно, от подушечки указательного пальца начинала расползаться красная лужица. Все же, Софи училась на ошибках. Иногда.

***

Шмыг. Недостаточно громкий, чтобы начать беспокоиться о том, что возможность дышать носом у Фьюз полностью пропала, но в достаточной мере заметный, чтобы начать вызывать раздражение, тем более, когда шмыгающая персона пытается что-то рассказать:
- ...И, представляешь, еду я по склону уже, а там идет этот мужик. Он слева. Я, думаю, все отлично, проеду себе спокойно, и тут он начинает резко сдавать в сторону дороги – я паникую, начинаю поворачивать, но уже и так на большой скорости еду, сдаю по тормозам, а он только доходит до края улочки, выкидывает на дорогу бумажку и обратно начинает идти к левой стороне – прожевав окончательно последние кусочки ветчины и положив ложку в уже пустую тарелку, заканчивает увлекательный рассказ о происшествиях и приключениях, которые случились с ней по пути домой, Софи, после чего на автомате берет ту самую склянку, на которую смотрела Карин, откупоривает ее, опрокидывает, ловит ладошкой одну таблетку, и тут же отправляет ее в рот. Не запивая. Только потом протягивая руку к чашке, где был чай, замечая, что она вообще-то, пустая, после чего сглатывает, понимает, что таблетка застряла в горле, два раза бьет себя по груди кулаком и, кажется, все же приходит к выводу, что лекарство пошло дальше по пищеводу.
- Фух. В общем, я предлагаю завтра добраться до этой лавки, купить еще велосипед, и тогда будем провожать друг друга на работу, - энтузиазм зашкаливал. Желание поделиться впечатлениеми и счастьем всегда брало над Фьюз верх, когда та находила что-то невероятное, но если чаще всего она приходила домой со звездочками в глазах и рассказывала о какой-то железке, которая на невероятные несколько процентов улучшит работоспособность Стрекозы, то вот случай с двухколесным транспортном был достаточно особенным уже просто потому, что для того, чтобы на нем покататься, Карин не нужно было заканчивать курс механики в Академии. Ну или работать кучу времени на корабле.
Разве что, энтузиазм никак не помогал лечению. И по состоянию Софи это было довольно таки неплохо видно, учитывая, что выглядела она еще более устало, чем обычно, хотя и пыталась как-то имитировать активность, поднявшись со стола и мгновенно добавив:
- И ответа “нет” я не приму. - не в пугащей, жесткой, манере, а, скорее, шуточной, потому как, вероятно, обе девушки понимали – никто никого не будет насильно сажать на велосипед.
Что, впрочем, точно не понимала одна девушка, это то, что сейчас ей лучше прекратить заниматься делами, потому как встав, Софи тут же взяла со стола свою тарелку, забрала еще и ту, что стояла перед Карин, и, еле заметно пошатываясь, отправилась в сторону раковины с вполне четким желанием помыть посуду. Потому что именно этим она обычно занималась, без какого-то четкого расписания, скорее, просто потому, что если Карин удается готовить вкусную еду, возможно, помогать по хозяйству ей тоже вполне удачная мысль. По крайней мере с точки зрения облегчения жизни для Саммерсет, разве что только в этот раз, кажется, эта помощь была не слишком удачной. В основном из-за того, что в какой-то момент со стороны раковины послышался глухой “Пум”, после чего, обернись хозяйка дома на этот звук, увидела бы уперевшуюся лбом с ящичек, что был над краном, Софи. Видимо, за счет этой самой точки опоры как раз и держащейся на ногах.

Странное ощущение своей кукольности как-то слишком резко ударило в голову. Настолько резко, что привычный темп жизни Софи, с ее стандартным планом на тему “поесть-помыть-посуду-посидеть-отдохнуть” резко пошел куда-то не по плану, начиная с того момента, как ее отстранили от плана по помывке всего грязного в раковине. Что, в целом, было логично ,потому как постепенно начало появляться понимание, что чувствует в общем-то, себя Софи, как зомби. Настолько зомби, что невольно вспомнились тоже вещи, связанные с прошлым, но не годичной, а, наверное, чуть больше, давности. Когда она была больше похожа на трупик, работающий на слишком крепком кофе. Сейчас состояние было крайне похожим. Крайне. Поэтому, в уже привычной манере, Софи просто смирилась с тем фактом, что силы ее покидали. Притом, стремительно и в довольно неприятной манере, потому как когда Фьюз попыталась встать, толком у нее это не вышло – оперевшись рукой на спинку стула, она только поднялась, наклоняясь вперед, как поняла, что это плохая идея. И, да, это была плохая идея. Поэтому капитан села обратно, расслабилась и улыбнулась.
Улыбка была, на самом деле, довольно таки обоснованной. Потому как перед Софи стояла, правда, занятая делом, да к тому же и спиной, Карин, наблюдать за которой всегда было приятно. Во многом потому, что она была красивой. Фьюз, честно говоря, не знала, как это можно было бы точно выразить словами, поэтому всячески, когда была такая возможность, пыталась передать свои мысли скорее прикосновениями и объятиями, но выразить именно мысли о том, что Карин красива, было трудно хотя бы потому, что слово “красива” в отношении Саммерсет казалось… Каким-то недосказанным, что ли. Она улыбнулась чуть шире. Движения, фигура, мелкие детали, взгляд. Все вызывало улыбку. Все было настолько гармоничным, настолько милым, что одного слова бы точно тут не хватило. Проблема разве что была в том, что пока Софи предавалась каким-то крайне странным размышлениям, хозяйка дома уже успела все сделать, развернулась и, кажется, хотела что-то от Фьюз.
А. Встать. Точно.
И она встала. И опять пошатнулась. Теперь уже довольно таки угрожающе по отношению к здоровью, так что предоставленное плечо было крайне кстати. Хотя, Софи до сих пор пыталась понять, от чего ей было так плохо, и почему так резко и именно сейчас. Впрочем, особо как-то не раздумывая о том, что, вероятно, не стоит все же ездить под дождем. Это умозаключение она сделает, скорее всего, только на следующий день. Сейчас же все, что могла сделать кэп, это послушно следовать за Саммерсет, наверх, к кровати и к отдыху, держа в кулаке уже третью записку за день. И, в целом, надо бы дойти и положить их в то самое секретное место, где все эти самые записки хранились, но в конечном итоге этот план оказался провальным.
Потому что потом Фьюз бросили на кровать.
И правильно сделали. Не то чтобы она была в достаточной мере уставшей, но когда лицо почувствовало подушку, глаза Софи сами начали закрываться от блаженства, потому как, да, именно это ей нужно сейчас было. Полежать. Молча. Без движения, просто полежать с Карин, которая успела ее раздеть. И, кажется, что-то кинуть в лежащую на кровати девицу, устало потянувшуюся к ногам только чтобы обнаружить в сжатом кулаке кусок розовой ткани. Знакомой.
- О, это же та самая миленькая… ой. - Надеть кофту Софи не успела. Только устало перевернуться с живота на спину, как в нее кинули уже пледом. Теплым. Убаюкивающим пледом, под которым явно было какое-то движение, и из которого вскоре выглянула одетая в одну только эту кофту Софи, с уставшим видом глядящей на то, как в нее летит еще и одеяло. Сбивающее с ног, если так можно было сказать, и отправляющее Фьюз с головкружением и дальше лежать на кровати, шмыгая носом, после чего та, спустя какое-то время и поняв, что Карин, кажется, закончила, подняла голову. И прохрипела:
- Кааарин… Я ног не чувствую… -
Замогильным голосом прохрипела. Явно несерьезным, намекающим на шутку, потому как, действительно, вид у креветочки сейчас был такой, будто ниже пояса у Софи ничего не было, кроме нагромождения пледов. Однако, эти самые нагромождения не помешали ей сесть и, согнув колени, положить на образовавшуюся из них подставку, сложенные руки.
- Между прочим, ты кое что забыла. - произнесла Софи уже в обычной манере, разве что чуть более уставшим чем обычно тоном. А затем потянулась к Карин. Сначала аккуратно положив свою ладонь на ее. Затем, чуть подлезая, приобняла свободной рукой Саммерсет за талию и, сгибаясь, извернулась так, чтобы можно было одновременно держать дока за руку, обнимать и при этом положить свою голову ей на колени. Потому что это было приятно. И вообще хотелось, чтобы Карин была рядом. Например под одеялом. Что, собственно, Софи тут же и озвучила:
- А ты ко мне присоединишься? -
И, при других обстоятельствах, градус невинности в этой фразе был бы куда ниже. В разы.

В эти самые минуты в голову Фьюз начало закрадываться такое чувство как сожаление. Сожаление о том, что она поперлась в дождь до дома на велосипеде, а не подождала хорошей погоды, и появилось оно не от того, что голова начинала трещать. Или от того, что в носу что-то начинало щипать. Нет, проблема была куда более странной, и по мере того, как Софи беспардонно пялилась на переодевания Карин, подперев голову рукой и лежала на кровати в правильном положении, занимая только ее половину, сожаление становилось сильнее. Хотя бы потому, что рыжая прекрасно понимала – в таком состоянии она не сможет сделать ровным счетом ничего, притом, смысл у этого “ничего” был крайне пошлый.
Что, впрочем, не мешало Фьюз глазеть с мечтательной улыбкой, наблюдая за изгибами и частыми мелкими шрамами, которые она никогда не могла назвать отталкивающими или пугающими. Скорее, напротив, шрамы были той причиной, по которой эти две смогли сблизиться дальше дружбы, в основном потому, что такие же изъяны были и у Софи, вовремя вспомнившей про рукава и тут же стянув их из под рукавов уже свитера, закидывая в куда менее аккуратной манере два куска ткани ближе к углу комнаты. Тут же ложась обратно на кровать, забираясь под одеяло, оставляя только голову неприкрытой, слегка пошмыгивая и терпеливо ожидая, пока Карин наконец-то соберется действительно присоединиться.
Благо, вышло это довольно быстро, хотя, с тем же успехом, Фьюз могла бы предложить раздеть Саммерсет самостоятельно. Конечно, в данный момент ответ на такое предложение был бы вполне ожидаемым, поэтому она даже не пыталась его озвучить, и, в целом, этого тоже было достаточно. В конце концов, были и другие способы поднять настроение еще лучше, и этими самыми способами Софи воспользовалась в тот же самый момент, когда Карин улеглась рядом, моментально подлезая еще чуть ближе, чем планировала док. Прикасаясь к ней, будто торопясь скорее найти то положение, в котором можно было бы и заснуть, и при этом не отпускать Саммерсет.
Позже, конечно, они разлягуться по своим половинкам кровати, отвернуться, упруться лицами в подушки или просто лягут на спину, меняя положение, но вот эти первые несколько минут, когда они обе только-только добирались до постели, всегда были особенными и крайне близкими сердцу. В общем-то, спроси Софи кто-нибудь о подобном опыте, она бы вполне могла заявить, что ради этих моментов стоило проживать день, и, опять же, была бы полностью права. По крайней мере в своем отношении, потому как такая близость приносила оределенный уровень радости, удовлетворения да и просто зашкаливающего запаса умиления, который позволял и на следующий день разлеплять глаза и, в общем-то, продолжать жить. Конечно, это был не единственный момент, когда эти двое были вместе, но ночью, начало ночи, всегда оставалось в каком-то смысле особенным.
- И тебе тоже спокойной ночи. - замечая движение губ, чуть улыбаясь тут же отвечает на немую реплику Карин Фьюз, подставляя левую руку под голову, чтобы лежать было удобнее, а затем подлезает еще чуть ближе и целует темноволосую в губы. Недолго. Коротко. Не пошло на этот раз, потому что на пошлости сил и здоровья не хватало, а так, чтобы высказать определенный уровень эмоций, который капитан тут же попыталась озвучить голосом.
- Я люблю тебя. -
И с этими словами правая рука касается талии Саммерсет. Чуть опускается, доходит до того места, где заканчивалась рубаха, чуть подлезает под нее кончиками пальцев и замирает. Не потому, что подушечки пальцев почувствовали чуть грубоватую полоску кожи – хотя, они и так ее нашли, а потому, что именно так Софи обычно и прикасалась. Легонько, по привычке, в достаточной мере, чтобы чувствовать Карин, но при этом не так, чтобы безбожно ее лапать. Потому что на лапанье не было сил, и туман  голове начинал давать о себе знать, не смотря на милое личико Саммерсет перед глазами, заставляющее Софи слегка покраснеть, а затем шмыгнуть носом, зажмуриться, посмотреть в сторону, чуть сильнее вжаться в одеяло, и слегка подрожать.
Потому как все же ее немного знобило. И это было заметно. И это было противно. В смысле, противно Фьюз, потому как вот теперь болеть не хотелось. Наоборот, хотелось иметь полный набор сил в распоряжении, потому как в своих навыках соблазнения при наличии шмыгающего носа и периодических головных болях кэп сомневалась. Не то чтобы у нее были какие-то навыки соблазнения в общем и целом, конечно. Так. Немного искренности, немного нежности и немного заботы.
Ну и немного настойчивости. Настойчивости сейчас не было. Только ощущение, что Фьюз заболевает.