Сегодня был особенный день. В такие дни, обычно, чувствуешь, что начинаешь жить заново, будто отоспался после длительной рабочей недели без выходных, и утро твое начинается с чашки горячего кофе с молоком, а не той отравы, что делают из растворимого кофе. Проблема заключалась, пожалуй, только в том, что когда последний раз Окто ощущал что-то подобное, день его прошел вполне обыкновенно,  не считая, разве что, пары студентов, решивших раскочегарить его аудиторию, из-за чего занятия пришлось в течение двух месяцев проводить то в одном кабинете, то в другом.  Но так как июльская суббота вряд ли предполагала наличие хоть каких-нибудь занятий за неимением большей части студентов, приподнятое настроение Реддингтон решил потратить на изучение двух книг, что пришли ему недавно по почте.
Запереться в своей комнатушке, правда, не удалось — не смотря на все попытки Окто избавиться от большого окна, заставив его шкафом с книгами, несколько его учеников одолжили часть фолиантов, из-за чего солнце, учитывая отсутствие задней стенки на этом же шкафу, прорывалось сквозь скудное собрание сочинений Дилберта Острокинса в пяти томах и доводило температуру в комнате до уровня раскаленной сковородки. Духота тоже не помогала делу, и даже не смотря на газообразное состояние, Окто все еще помнил, как плохо ему может быть на такой жаре, да еще и в душном помещении, да еще и без запасов воды. На счастье, туманник знал много аудиторий, куда можно отправиться, где был бы свет, и не было бы жары, и именно в одно из них как раз и отправился, прихватив под мышку «Трактат о садоводстве, Улучшенное Издание» и «Иллюстрированный сборник флоры северных островов».
Путь его пролегал через витые лестницы и пустые залы, в которых через пару месяцев снова будет кипеть жизнь. В иных случаях Окто не стал бы идти в самые нижние помещения академии, в основном из-за того, что по дороге ему пришлось бы встретиться с огромным количеством людей, ищущих его внимания, начиная от жаждущих зачета прогульщиков и заканчивая преподавателями, рассказывающими про скучные «открытия», о которых он знал заранее уже несколько лет тому назад. Вытерпеть одну такую встречу еще можно было, но несколько подряд — увольте, поэтому в данный момент Реддингтон тихо радовался звуку только своих сапог, раздававшихся в коридорах. Не ожидая встречи с кем-либо из обитателей академии он даже позволил себе выйти из апартаментов без наплечей и капюшона, одетый только в свои повсеместные бинты и длинный килт, спускающийся до самого пола и, видимо, являющийся отсылкой к мантиям других магов.
Ровным счетом никого, правда, встретить не получилось — проходя по достаточно узкому и крайне неосвещенному порождению сумрачного гения архитектора, Окто даже пришлось снять повязки со свободной правой руки, дабы можно было хоть немного осветить себе путь — но дальше, чем на полтора метра, этот свет не распространялся, да и природа пляшущих на ладони мага молний вряд ли можно было назвать надежным источником света — они то появлялись, то пропадали, из-за чего атмосфера в коридоре постепенно дошла до уровня хоррора про привидений. Тем больше насторожил Окто шум, раздающийся за углом, и как только маг повернул за него, морально готовясь кощунственно использовать два фолианта в качестве оружия, взору его предстал черт. По крайней мере именно так и подумал туманник, подпрыгнув на месте и прокричав что-то на неизвестном в академии языке, выставляя вперед в защитной позе распростертую ладонь
- Exorcizamus te, omnis immundus spiritus! — начал было замотанный в бинты мужик со светящейся рукой, но именно из-за того, что теперь она была вытянута, взгляд его различил в полумраке не существо из глубин гипотетического ада, а обитателя академии, копошащегося в стене. Зачем? Окто не знал, но вот реакция его после обнаружения Ноэль перешла из состояния «Готов драться не на жизнь, а на смерть» в «Боженьки святы, я так напугался» - расслабленно опустив руку на грудь, будто бы пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце, туманник сделал шаг вперед только для того, чтобы задать единственный волнующий его вопрос:
- Мисс Дэ-Ври — залпом выпалив имя и проглотив «с», посчитав ее за глухую еще в первую встречу, начал Реддингтон — какого лешего вы тут делаете? -

Две вещи, смутившие Окто, были замечены лишь после начала разговора. Первой, пожалуй, была реакция, в каком-то смысле ожидаемая, но чем дольше Реддингтон проводил времени в академии, тем меньше студентов относились к нему именно как к преподавателю, постепенно привыкая к его манере речи и внешнему виду, в конце концов общаясь уже на уровне контрактов и договоренностей, без лишних эмоций и наигранной скромности. Этот факт говорил о том, что до этого туманник не особо контактировал с маленькой леди, решившей заняться демонтажем помещений академии, скорее всего, они встречались один-два раза за все прошедшие годы, и осознание того, что Окто знает ее имя, дошло до мага не сразу.
Причины стали ясны с опозданием, примерно на 34,6 миллисекунд. Эти же причины позволили понять, откуда взялось приподнятое настроение и почему вообще в подобном месте столкнулись два малознакомых человека и даже завязали разговор. Сейчас, когда Реддингтон смог ее рассмотреть получше, он видел не только студентку, но, в каком-то смысле, нечто большее, будто общался он не с одними людьми, а с двумя одновременно, и если раньше подобную деталь он не мог заметить, то сейчас она выпирала на передний план, вычерчивая на внутренней стенке воображаемого черепа надпись «Она — точно такая же, как и ты.»
- А, интересный выбор… - произнес задумчиво туманник, обращаясь не столько к марионетке, сколько к ее хозяину — Ладно, я подыграю немного. -
Не то, чтобы у Окто и личности, стоящей за его действиями, был какой-то договор. Скорее, это было просто осознание, что чем дольше этот наблюдатель будет оставаться в игре, тем дольше туманник мог бы находиться в живом состоянии. В конце концов, однажды он уже встретил смерть, но окончание этого контракта означало не столько уничтожение физической оболочки, сколько полное стирание из данного мира, будто бы ни Реддингтона, ни его истории, никогда не было.  Все, что нужно было делать — достаточно долго оставаться «на плаву», и это состояние стоило подогревать не только какими-то изысканиями в одиночку, но и отношениями с другими людьми. Видимо, именно по этой причине, щелкнув пальцами и потратив небольшое количество магии на создание маленького светящегося шарика, дабы освещения чуть прибавилось, Окто присел на корточки, дабы кирпич, часть которого решила заявить о своем суверенитете  в самый подходящий в мире момент, был примерно на одном уровне с головой замотанного в бинты мужчины.
- Я не могу придумать ни одной адекватной причины, зачем кому-то придет в голову дробить камни. Ложкой. Кроме узника Шоушенка, пожалуй. - задумчиво глядя в сторону образовавшейся двери произнес туманник, после чего повернул голову к Ноэль, теперь смотревшей на него сверху вниз -  Удивишь меня? -
В каком-то смысле Окто хотел наладить контакт, это говорила и его поза, позволяющая общаться хотя бы с виду на равных, и факт того, что он не отчитывал Ноэль о том, что эта девочка только что запорола труд толпы архитекторов, и теперь их призраки будут преследовать ее во сне до конца ее смертных дней. В конце концов, на данный момент он не являлся преподом (а учитывая, что в последнем семестре вообще провел три с половиной занятия, титул этот постепенно ускользал из прозрачных рук), да и, если быть окончательно честным, ему действительно было интересно, на кой черт было использовать именно ложку, а не нормальные инструменты. Где-то в его комнате, насколько помнил туманник, завалялся молоток и та продолговатая заточенная штука, которой обычно пользуются скульпторы, название ее, конечно же, Реддингтон так и не запомнил.

Происходящее не нравилось преподу. Уж очень ситуация напоминала тот случай, за которым последовало перерождение: слухи, открытие, попытка пробраться внутрь и неминуемая гибель. Конечно, последний пункт мозг додумал сам, но вот оказаться на не отмеченной на планах территории, в которой черти что твориться, честно говоря не хотелось. С другой стороны, сам Окто понимал, что наверняка природное любопытство не позволит ему покинуть этот коридор просто так, оно же заставит и Ноэль возвращаться к нему, снова и снова, пока кирпичная стена не обратиться в пыль, только чтобы развеять всякую тайну, касающуюся этой двери. А в том, что где-то рядом была дверь, Окто не сомневался. Единственное, что ему было непонятно — каким образом удар девчачьего кулачка заставил ее открыться.
- Академию строили какие-то психи. - выпрямляясь, высказал свое авторитетное мнение туманник, по ходу дела оставляя книги на попечение Ноэль — Подержи. -
Когда два толстенных фолианта оказались в руках у студентки, Окто продолжил свои рассуждения вслух, медленно снимая бинты с обеих рук, обнажая дымчатые пальцы и кисти рук с танцующими где-то в глубине вспышками и потрескивающими молниями. Подобную картину часто наблюдали его студенты, да и слухи о том, что Окто не является человеком, или даже слизняком, по крайней мере физиологически, но наблюдать что-то подобное в первый раз, вполне вероятно, было немного непривычно.
- Я в курсе о том, что некоторых комнат нет на плане, а судя по нему у иных помещений вообще другое назначение. - положив правую руку на стенку, доживающую свой последний день, туманник слегка помедлил — Я вот,например, живу в обсерватории. По крайней мере именно так и указано в документах. -
Монолог прервала закравшаяся под корку мозга мысль, раздувшаяся до невероятных размеров, когда Реддингтон начал было творить еще одно заклинание, позволяющее хоть немного заглянуть за толстые на вид стенки. «Там что-то есть!» - пронеслось у него в голове, подогревая любопытство - «Пыточная? Чей-то кабинет? Сокровищница? Лекционная?» - один за другим появлялись догадки, сбивающие с ритма и не позволившие вспомнить сразу о том, что Окто тут вообще-то не один, из-за чего молчание затянулось на несколько минут, пока маг усиленно водил рукой то туда, то сюда, по стене, оставляя еле заметные частички тумана, из которого состояло его тело, на каменной поверхности.
«Кхм» - сделав шаг назад, мужчина еще раз удостоверился в том, что нынешнее его место пребывания не было случайностью — ни одно из близлежащих помещений не имели выход именно к этой стене. Где-то подальше начиналась одна из больших лекционных комнат, и, если он правильно помнил, когда-то давным давно его интерес обратился в сторону балконов в той зале — никогда туманник не видел, чтобы там кто-то сидел, а если взгляд и цеплял чью-то фигуру, она исчезала прежде чем он успевал сфокусировать взгляд. Еще одна мысль, на этот раз заставившаяся плечи мага чуть дернуться от смешка «Призрак оперы!».
- Нет. - отвечая на предложение Ноэль, произнес Окто, поднимая вверх прозрачный палец указательной руки — Студенты академии не должны участвовать в подобных ухищрениях, тем более ведущих к разрушению, возможно, несущей стены. Сейчас мы с вами проследуем в мой кабинет, где я оформлю необходимые бумаги о вашем отчислении, а после мы распрощаемся с вами  навсегда. -
Неловкая пауза, после которой, по канонам жанра, должны были идти слезы и мольбы о том, чтобы Ноэль не отчисляли, обещания починить стенку и непреклонность Реддингтона, держалась ровно одну секунду.
- Ну, а теперь, когда я это сказал, я могу спокойно раздербанить эту чертову стенку, обвинив, если что, во всем вас. - по лицу, а точнее, по бинтам, покрывавшим его, нельзя было понять, серьезно ли говорит это Окто, или просто шутит, но обе его руки тут же ударили ладонями в стенку, затем сжались в кулаки и потянулись обратно — от пальцев его, к каждому близстоящему кирпичику, тянулись тонкие зеленые нити, окрасившие и его руки в этот цвет. Подобного кощунства стена явно не ожидала от одного из преподавателей. Чудовищный каменный монстр был тут же сражен наглостью Реддингтона — кирпичи один за другим посыпались на пол, создавая протяжную какофонию из ударных инструментов и немалое облако пыли. И глядя на чуть приоткрытую железную двустворчатую дверь, представшую перед двумя искателями приключений, он знал — оно того стоило.
- Осторожно. Там могут быть защитные механизмы — бросил препод-демонтажник, кивая в сторону шарика света, мигом подлетевшего ближе к двери, а затем прошедшего сквозь нее. - Хм. Ну, на магию они могут и не реагировать. Мне стоит позволить сделать это открытие вам, мисс Дэ Врис? -
Было ли произнесение полного имени индикатором того, что Окто обратил на нее внимание и вывел из длинного списка безымянных студентов-неудачников, или же просто он решил быть более внимательным к этой первооткрывательнице — не ясно. В конце концов, никто не имеет права отбирать чье-то имя.

Отредактировано Octo Reddington (2016-08-29 18:21:24)

Отрицательной реакции Окто, если честно, не ожидал. Обычно в таких случаях, по крайней мере, на выездных занятиях, тут рвутся вперед, очертя голову и забыв о защитных заклинаниях. Иногда, все в тех же случаях, остатки студентов приходилось отскребать от пола, но единственная причина, по которой Реддингтон вообще предложил Ноэль пойти первой, заключалась в том, что они оба были в академии, а не в неизвестных руинах. И вряд ли бы кто-нибудь стал прятать что-то, способное разорвать физическую оболочку, в ее стенах. В конце концов, и любопытные ученики, и не менее любопытные преподы — как тараканы, проникнут везде и всюду, дай им только время. Еще более забавная часть заключалась в том, что, как оказалось, Окто ошибался.
- Ладно, тогда я пойду первым. Но я бы отошел, на всякий случай, от моей спины подальше. - взглянув через плечо на девчушку, протянул маг и легонько толкнул дверь. Если бы ловушки реагировали бы на открытие двери — еще до того момента, как Реддингтон разнес защищавшую ее стенку, они с Ноэль бы услышали взрыв. И почувствовали, скорее всего, тоже. Световой шарик тоже был вполне очевидным способом активировать волшебные руны, реагирующие на магию. Эти два факта подкрепляли уверенность туманника, но как только он еще раз толкнул дверь и приоткрыл ее, вспышка света ослепила обоих исследователей, появившаяся одновременно со звуком, больше напоминающим выстрел из дробовика размером с обеденный стол. Единственное, о чем успел подумать в тот момент Окто, было название и оружия, и заклинания, не имевшее значения ни для кого из присутствующих, окромя, разве что, наблюдателя, похихикивающего в этот момент над судьбой туманного создания.
Очнулся Реддингтон не сразу. Еще позже вернулись такие чувства, как зрение и слух, осязание же и власть над своими прозрачными мышцами запаздывали. И прежде, чем они тоже возвратились, в голове у Окто пронеслась мысль о состоянии Ноэль. «Тигрис» всегда выстреливал на близком расстоянии предельно точно поражая только стоящих перед ним, и если девочка догадалась отойти до того момента, как туманник отворил дверь, ей не угрожала никакая опасность. Проблема была в том, что из-за остаточного действия заклинания, все, что мог наблюдать Окто в тот момент, был потолок — маг лежал на земле, бинты и килт истерзанные осколками, притом, на лице и грудной клетке повязки были разорваны настолько сильно, что из того места, где у обычного человека были ребра, сочился  бледно-оранжевый туман. Лицо же просто снесло напрочь – в момент, когда Окто все же сумел приподняться и сесть, он обнаружил, что единственным местом на его голове, где магнетитовые бинты еще сохранились в пригодном состоянии, был затылок и то место, где должно было располагаться его левое ухо. А еще вместо правой руки была культя — первая конечность, что встретилась с защитным заклинанием, пострадала больше всего, разнеся еле заметный туман по всему коридору.
- Ого. Я не знал, что могу терять части тела — с нескрываемым изумлением произнес препод, все еще сидя на полу и осматривая то место, где когда-то была функционирующая конечность — Странно, что я не чувствую боли… Ноэээль! -
Оторвавшись от изучения своего покореженного тела, Реддингтон все же мысленно смог вернуться к тому факту, что до того момента, как ловушка сработала, в коридоре было два человека, а не один. Еще одна попытка встать окончательно на две ноги провалилась — из-за выстрела туманник не просто не мог найти в себе силы, он не видел дальше вытянутой руки, а слух его и вовсе находился в плачевном состоянии. Была и позитивная нота во всем этом, конечно же — как истовый верующий, уверенный в божественном проведении, а также в том, что его хомячок умер по определенной причине, а не «просто так», маг знал, что просто так не останется без руки на долгий срок.
А еще он знал, что наблюдающий никогда бы не позволил себе калечить других таких же существ, принадлежащих другим наблюдателям. Видимо, именно по этой причине голос у Окто был довольно уверенный
- Ноэль, я знаю, что ты тут! – чуть помедлив, Реддингтон добавил, обращаясь к садисту, подвергшего его внезапной ампутации — Блин. Если ее задело, мне опять придется писать отчет о потерях. Ты же не мог ей навредить, правда? -

Проравшийся, словно из темноты, голос, а затем и вид Ноэль, стал первым шагом к восстановлению картины окружающего мира для Реддингтона. Зрение его начало воспринимать и комнату, в котором он оказался, и дверь позади него. Но, что самое главное, наконец-то пришла боль. Ее Окто ждал больше всего — боль говорила о том, что он был жив, и это было замечательно, потому что голос студентки в подобные моменты вполне мог оказаться иллюзией , порожденной предсмертными галлюцинациями. Терпеть ее, правда, маг не был намерен, и, стащив зубами, если так можно описать то, что произошло — рука Окто потянулась к лицу, туман на том месте, где должен был быть рот слегка расступился, а затем сомкнулся на выступающей повязке, что покрывала указательный палец его еще целой руки -  магнетитовые ингибиторы на левой пятерне, принялся читать заклинание, то смыкая ее в кулак на уровне груди, то расслабляя пальцы, с каждым таким движением заставляя растекаться по телу энергию, направленную на восстановление.
- Отлично. И, я… Уф... Честно говоря, не знаю… - хватая несуществующим ртом воздух, пытался ответить туманник, стараясь концентрироваться на изменении потока магии в теле из одного состояния в другое — У меня никогда не было… Черт возьми, как больно. У меня не было врагов, способных меня так ранить. -
С последними словами цвет тела Реддингтона начал постепенно меняться от закатного оранжевого к мягкому зеленому. Смена полярности помогала перейти от состояния мучительной боли, навязанной заклинанием, к покою, и если отсутствие конечности нельзя было починить чем-то похожим на медитацию, то хотя бы вернуть рассудку способность мыслить без оглядки на подающиеся нервными окончаниями сигналы, маг все же был способен. Когда зеленое сияние стало чуть ярче, он снова опустился на пол и расслабленно вздохнул.
- Феноменально. По моим расчетам, этого заклинания не должно было быть здесь еще около пяти лет. Ты же ничего об этом не знаешь, да? - обратился маг, в полудреме, к своему куратору, после чего вспомнил, что Ноэль никуда не делась — мозг автоматически сделал пометку, что с девочкой все в порядке и переключился на другие темы, но так как в обществе других людей неплохо было бы молчать о чужеземных заклинаниях, мысль о том, что когда-нибудь эта студентка решит воспроизвести подобную ловушку, Окто снова о ней вспомнил — Одну минутку, пожалуйста. Мне надо бы хоть немного прикрыться, и после этого, думаю, я смогу идти. -
Туман в том месте, где у обычных людей была грудная клетка, то поднимался, то опускался, и словно вторя дыханию раненого существа, по телу Реддингтона распространялся зеленый свет. Сначала к голове, затем к пояснице, затем ниже, к ногам. К левой руке, а затем к правой, и обрубку, что от нее остался — но вместо того, чтобы восстановить ее, свет будто вытекал, воспаряя к потолку. Сделав еще вдох, Окто снова приложил кулак к груди, а затем сжал пальцы — свет перестал расти, двигаться по воображаемым венам, и замер, словно замерзающая вода. Затем пальцы его чуть дернулись, вырисовывая в воздухе символы, и бинты на теле туманника зашевелились, словно змеи, ослабляя свои тиски. Окто сел, а затем поднялся на ноги. Теперь тело его снова было закрыто повязками, но лишь частично — не было гигантских дыр, образованных тигрисом, но кое где между тканями были просветы, из которых сочился зеленый свет. Обрубок правой руки же был бережно замотан больше всего — терять магию из оторванной конечности было бы расточительством, да и контроллировать ее поток самостоятельно было бы намного сложнее, поэтому большую часть бинтов пошла именно на новообретенную культю.
- Больше света, пожалуйста — воскликнул маг, воздымая здоровую руку к потолку и призывая еще один шарик для освещения — прошлый пропал в тот же момент, как он потерял сознание — Честно говоря, до сего момента я вообще подумывал о том, что бессмертен. Неплохо знать, что это не так. -
Шарик работал в этот раз хуже, чем в прошлый — комната, тем не менее, медленно заполнялась светом, освещая пустые полки и столы. Определенно, это не был балкон аудитории, о которой в первый раз подумал Окто, и если бы не его терпение, он бы и вовсе разочаровался бы в своем желании исследовать это место, но чем дольше они стояли с Ноэль в этом маленьком помещении, тем больше он понимал, что место это не было пустым. На опустошенных сокровищницах не ставили ловушки. И не защищали их содержимое чарами, скрывающими предметы, о чем свидетельствовали еле заметные полоски рун на каждой из полок, в каждом из шкафов, на каждом из столов. Кто-то очень старался сделать так, чтобы это место и то, что здесь содержалось, никто и никогда не нашел, но перед тем, как высказать свои взгляды на ситуацию и поделиться размышлениями, Реддингтон решил обратиться к своей напарнице по разрушению стен.
- Есть догадки, что это за место? - странно, но в этот момент что-то на подобие радости было еле различимо в его вопросе, что довольно таки плохо вязалось с тем фактом, что задающий данный вопрос только что лишился руки.

- Будьте здоровы — подметил Окто, продолжая свой осмотр и проходя вдоль стола, что стоял в середине комнаты, массивного и довольно таки длинного — Я сейчас скажу ужасную вещь, которая, вполне возможно, убьет все желание учиться магии у вас, но ни чудес, ни чудовищ в обычном понимании, не бывает. -
Его ладонь легла на деревянную поверхность, приводя потоками воздуха слой пыли в движение и прикрывая несколько цепочек рун. Опираться в данный момент, по понятным причинам, удавалось только одной рукой, на ногах же Окто держался после всех этих волшебных манипуляций плохо — тело до сих пор отходило, восстанавливая силы очень медленно, приглушая боль, но из-за этого притупляя чувства.
- Есть только наука, с ее чудесной логичностью и чудовищной бессердечностью. - подытожил в духе старческих наставлений Реддингтон, слегка опустив голову на стол, и, видимо, собираясь с мыслями, после чего резко вскинул ее, будто откидывая прочь нарастающую усталость — Ладно, к черту уныние. Поиграл в старика и хватит. -
С этими словами туманник пару раз хлопнул по столу, и картина мира резко преобразилась. Не так резко, как взрыв, скорее, как солнце, постепенно поднимающееся утром и разгоняющее тени — на столе, словно из тумана, стали появляться предметы, заметить которые можно было разве что в современных мастерских — молотки, щипцы, отвертки. Вслед за ними на полках начали вырисовываться и другие инструменты, ящики со множеством мелких деталей, и, что самое важное — книги. Не старые фолианты, которые в академии можно было найти повсеместно, а небольшие записные книжки, в сантиметр толщиной, аккуратно поставленные друг к другу. Колбы с содержимым, давно сгнившим, или же, напротив, еще живым (и косящимся сквозь мутную воду на двух гостей, пришедших впервые за столь большой срок), лезвия с еле заметными следами жира и крови на тусклой стали. Все превращение заняло менее минуты, и за это время пустая, как по-началу казалось, комната, заполнилась самыми разными предметами, объединенными одним смыслом, давно потерявшим силу в современном обществе - «Убей или будешь убит».
- Лет шестьдесят, думаю, назад, еще можно было найти мастерские по «развитию оружия». - дабы прояснить хоть немного причину, по которой в одной лаборатории было навалено довольно много смертоносных вещей — Сейчас этим бредом уже никто не занимается, что не может не радовать. Кучка озлобленных магов может дойти до довольно таки жестоких вещей. Слава яйцам, я не застал эту эпоху. -
Реддингтону нравилось это время, когда за грубые слова платили не кровью, а монетой. Поэтому он прекрасно понимал, почему подобные мастерские в конце концов становились просто не нужны никому. А еще он понимал чародейскую гордость, ведь все, что здесь находилось, делалось чьими-то руками, на эти творения тратились и силы, и время,и просто сжечь их не позволил бы себе ни один маг. Подойдя к одному из небольших сундучков-шкатулок, что занимали отдельный шкаф, Реддингтон взял его в руку и, чуть расчистив локтем место на столе, положил на деревянную поверхность, а затем откинул крышку, являя на свет изогнутый серп, оранжевый от ржавчины и но все еще острый, благодаря зачарованию, что все еще держалось на хрупком лезвии.
- По-моему, это хороший знак, что таких мастерских больше нет. - произнес он, разглядывая безбожно поврежденный временем шедевр, а затем бережно уложил его обратно в шкатулку — Надо бы эту комнату снова опечатать, только без замуровывания стены, а с каталогизированным инвентарем. Но пока, думаю, можете взять пару сувениров. Вряд ли они кому понадобятся. По крайней мере сомневаюсь, что владельцы вообще признаются в их создании. -
А еще, помимо времени, Окто радовала и идея всеобщего гуманизма, с фарсом выдаваемая за действительность в нынешнем мире. По крайней мере это лучше, чем полный хаоса мир, в котором он родился изначально — в годы студенчества он еще успел застать и закрытие таких мастерских, и периодические попытки снова зажечь огонь войны между островами, благо, куда менее активные, чем до его рождения. Видимо, это и объясняло обширные знания о том, что находилось в этой комнате еще до того момента, как чары были развеяны.

Вопрос о религии, проповедующей святые догматы яиц, как есть уже мог заставить улыбнуться Реддингтона. Подобные шутки были его любимыми в плане градуса абсурда, но то, с какой серьезностью фраза об их восхвалении была воспринята, и вовсе заставила согнуться, еле позволяя сдержать смех.
- Это оборот речи. - пресек дальнейшее обсуждение подрагивающий самец мумии — Не местный. Фух. -
Закончив с подавлением эмоций, Окто снова выпрямился, поправил слегка съехавший с пояса килт и в последний раз взглянул на комнату. Мог бы и он сам взять с собой что-нибудь полезное? Вряд ли. Знаний об орудиях ему хватало, и даже не смотря на вполне четкое правило неделимости Вселенной, в памяти туманника были миры, сотканный из войн и насилия. Миры, борющиеся за жизнь каждую минуту, вырывая завтрашний день из мертвецки холодных пальцев своих врагов. И, боже, у них было свое оружие, по жестокости превосходящее весь тот арсенал, что колдуны и механики академии смогли придумать за местную эпоху раздоров. Огнестрельное оружие, появившееся в столице относительно недавно, несколько лет тому назад, все еще было грубым, Окто же видел в действии машины смерти из пороха и разящего света, стирающие из времени и пространства своих жертв, и при этом помещающиеся в ладони. Одна такая пушка уже могла бы нехило склонить мировой баланс сил, и по этой причине Реддингтон и отказался делиться вообще любыми знаниями, что подчерпнул в своем посмертном возвращении. Ведь любая мелочь могла привести к тому исходу, где каждый держал бы в руке не мушкетон, готовый взорваться, а изысканный и отточенный инструмент, способный выплюнуть врагу в лицо смерть в любой момент, когда его хозяин только попросит. Нет, Окто не нужно было ровным счетом ничего из этой мастерской.
- Тогда уходим. Надо закрыть это помещение и передать директору информацию о его существовании. Думаю, парочка книг все равно улизнет в библиотеку. - ответил на фразу о сувенирах маг и направился к выходу, прихватывая с собой два томика по садоводству и флоре. В момент, когда и Ноэль покинула сокровищницу чужих трудов, железные двери сомкнулись, а затем, по мановению одной единственной руки забинтованного мага, оплелись толстыми бледно-зелеными щупальцами, словно заросли ядовитым плющом.
- Мой случай я бы не назвал чудом. Скорее, провидение, если так можно назвать работу наблюдателей. Проблема в том, что этот путь либо воспринимается как бесконтрольный, либо не замечается вовсе. — вдруг заговорил Окто, постепенно забываясь, что не все прошли через тот же путь, что и он — Но заметить… И знать что-то подобное. Я не сказал бы, что мое положение в этом плане можно назвать положительным. Блаженно незнание, с другой стороны, без него я бы так никогда и не стал различать вам подобных. -
Затем Реддингтон очнулся, словно ото сна, чуть дернувшись, и развернулся к Ноэль — весь предыдущий монолог он вел, стоя перед закрытой дверью.
- Пардон, меня немного не туда унесло. - чуть задумавшись, туманник добавил — Если будет желание, заходите на мои занятия. В вас есть потенциал, да и видеть себе подобного было бы отрадно. И обязательно передавайте привет Черепушке, когда его увидите. -